Сергей Анатольевич, какие болезни наносят мировому свиноводству самый крупный ущерб?
Сергей Кукушкин: Хороший вопрос. Если взять все мировое свиноводство, то есть не только относительно России, то к таким болезням следует отнести репродуктивно-респираторный синдром свиней (РРСС), цирковирусную инфекцию, африканскую чуму свиней (АЧС) в тех странах, где она присутствует, энзоотическую пневмонию (легочный микоплазмоз) и дизентерию.
А для российских свиноводов какие болезни представляют опасность?
Сергей Кукушкин: В России все эти болезни есть. Следовательно, они же и представляют опасность.
По данным Россельхознадзора, в России за 2021 год выявлено 100 случаев репродуктивно-респираторного синдрома свиней. Вы как-то говорили, что этой болезнью можно управлять, и приводили в пример зарубежный опыт. В чем он заключается?
Сергей Кукушкин: Что касается позитивного опыта, да, он имеется. И я, в частности, приводил литературные данные по США и Дании, хотя это не единственные страны, где умеют эту болезнь контролировать.
При РРСС многие ветврачи полагаются на то, что только применение вакцины может дать хороший контроль за ситуацией. Но на самом деле вакцина – это только 50% успеха. А чтобы достичь 100% ожидаемых результатов, надо кроме вакцинации применять большой комплекс различных технологических мер.
Грубо говоря, 50% успеха – это вакцина, а 50% – это ряд мероприятий, которые должны быть увязаны с конкретной эпизоотической ситуацией, с технологией хозяйства.
В прошлом году в России вступили в силу новые ветеринарные правила по РРСС, которые допускают вакцинацию в том числе живыми вакцинами. Но ряд ученых придерживается мнения, что инактивированные вакцины все-таки лучше. Ваше мнение какое?
Сергей Кукушкин: Мое мнение следующее. Оно совпадает с общемировыми взглядами и трендами. Если взять все вакцины против РРСС, которые реализуются и применяются в мире, 98% приходится на живые вакцины. Живые вакцины значительно более эффективны, чем инактивированные. Хотя инактивированные более безопасны.
Свиноводство – это бизнес, и наша задача – получать максимальное количество продукции с минимальной себестоимостью, чтобы заработать деньги. По крайней мере, так думают владельцы животных. И если учитывать все риски и работать аккуратно и правильно, то возможные негативные последствия будут минимальны.
Да, определенные риски при применении живых вакцин есть. Но мое личное мнение, что они в значительной степени преувеличены.
О программе контроля кашля в свиноводстве
Разработана «Программа контроля кашля Берингер». Что это за программа, где она применяется, насколько она эффективна?
Сергей Кукушкин: Программа разработана нашей компанией. Применяется она в разных странах мира. И в России в том числе мы ее применяем.
Суть очень проста. Мы имеем одну из самых распространенных симптоматик – кашлевой синдром. Но свиньи могут кашлять от чего угодно: начиная от сквозняка и заканчивая инфицированием теми или иными патогенами.
Используя определенные технологические, диагностические приемы (это целая методика), мы можем определить, от чего, например, свиньи кашляют, или поставить тот диагноз, который наиболее вероятно будет определять причину. И, соответственно, у нас будет более правильно принято решение для ликвидации этого респираторного комплекса или синдрома.
По этой технологии кашель переводим в некие единицы. Оцениваем его интенсивность, которая выражается в определенных баллах. Мы проводим определенные исследования, которые нам показывают, что участвует в развитии этого кашля, какой вклад каждого патогена.
Все это в комплексе позволяет сделать максимально правильный выбор в пользу того или иного решения данной проблемы.
О вакцине против АЧС
Сейчас много обсуждается тема создания вакцины против АЧС. Станет ли эта вакцина, по вашему мнению, панацеей против вируса?
Сергей Кукушкин: Вопрос интересный. Если исходить из существующего законодательства, имею в виду национальные законодательства и Всемирной организации здравоохранения животных (ВОЗЖ), то, скорее всего, нет. Потому что, применяя такую вакцину, живую ослабленную, мы не сможем разделить животных на тех, среди которых циркулирует полевой вирус, и тех, у которых вакцинный штамм.
Кроме того, действующее законодательство будет регламентировать полный запрет на экспорт таких продуктов (от вакцинированных свиней. – «ВиЖ»). Те страны, которые ориентированы на продажу свинины на экспорт, не смогут ничего продавать. Плюс – это может затронуть экспорт и другие сельхозпродукты.
Поэтому законодательство никак не позволит применять такую вакцину. Если национальные и международные законодательные базы будут изменены, и это не будет являться препятствием для реализации свиней, если мы докажем, что животные свободны от полевого вируса и содержат только вакцинный штамм, то, наверное, да, тогда можно говорить о применении такой вакцины.
Но пока при действующем законодательстве применять такую вакцину будет весьма проблематично.
То есть получается, что мало разработать такую вакцину, необходимо еще менять законодательную базу, чтобы было возможно ее применение?
Сергей Кукушкин: Да. Такая вакцина будет интересна тем странам, которые выращивают свинину только для себя, потребляют внутри страны и не имеют никаких амбиций на экспорт.
О ситуации с классической чумой свиней
В 2020–2021 годах, по данным Россельхознадзора, в России не было вспышек классической чумы свиней. За счет каких инструментов, как вы считаете, удалось эту болезнь победить в нашей стране? И почему, например, свиноводы Японии не могут с ней справиться?
Сергей Кукушкин: Интересно, что ситуация по КЧС улучшается не последние два года в России, она улучшается последние 15 лет.
Если посмотреть статистику, допустим, мне была доступна статистика детально с 1971 года, то в литературе описано, что в советское время мы имели сотни вспышек по стране. Это очень много. То есть болезнь была эндемична.
В последние 15 лет ситуация кардинально отличается. Мы имеем единичные вспышки, допустим, меньше 10 за год. А последние 5–7 лет мы имеем одну, две, три вспышки в год всего.
Для такой большой страны, имеющей такое мощное свиноводство, это очень мало. Практически мы не имеем этой болезни. Если посмотреть еще глубже на структуру этих вспышек, то в основном это маленькие товарные хозяйства: личные подсобные хозяйства (ЛПХ), подсобные хозяйства ФСИН, Министерства обороны. То есть те хозяйства, которые не вовлечены в промышленное свиноводство.
Но опыт контроля африканской чумы свиней нас заставил все-таки серьезно пересмотреть меры биобезопасности. И вместе с улучшением ситуации по АЧС мы, естественно, улучшили контроль и других заболеваний, включая КЧС.
Плюс Министерство обороны полностью ликвидировало свои подсобные хозяйства, они сейчас остались только в системе ФСИН. Кроме того, экономическая ситуация в стране и борьба с АЧС приводит к снижению доли ЛПХ. Именно закрытие наиболее неблагополучных в этом плане ферм, которые наиболее подвержены риску заноса болезней, позволило эпизоотическую ситуацию улучшить.
А в промышленных хозяйствах, индустриальных, с высоким уровнем компартмента вспышек уже нет очень давно, больше 10 лет.
Можно признать, что для промышленного свиноводства в России риск инфицирования вирусом КЧС практически нулевой.
А почему в Японии несколько лет не могли победить КЧС?
Сергей Кукушкин: С Японией такая ситуация. После очень долгого, многолетнего благополучия в конце осени 2018 года в Японии впервые возникла КЧС. Вирус был обнаружен у дикого кабана.
Выявили вирус такой же, какой циркулировал в соседних странах: в Южной Корее, Китае, Монголии. То есть, скорее всего, в каких-то сопредельных государствах, несмотря на то что Япония – это островное государство, был занесен вирус. Откуда, точно неизвестно, откуда-то из Юго-Восточной Азии.
И первые вспышки возникли где-то в радиусе примерно 5 км от первых очагов вируса у диких кабанов. А потом вирус стал распространяться по стране.
Но если посмотреть детально на свиноводство Японии, это маленькие фермы, это ЛПХ. Плюс Япония не вакцинировала животных. Да, они стали вакцинировать только спустя год после появления повторных вспышек. Сначала они стали вакцинировать кабанов, потом домашних свиней. Но, к сожалению, текущая ситуация не позволяет им взять под контроль это заболевание. Оно с одного очага распространилось на много префектур.
Поэтому, к сожалению, основная причина – это недостаточный уровень биобезопасности хозяйств.
