Константин Аркадьевич, сегодня на повестке дня самые острые вопросы. Это, в частности, наличие инкубационного яйца в России. Есть ли дефицит? И какие меры предпринимает Россельхознадзор?
Константин Савенков: Вопрос по поставкам инкубационного яйца находится у нас под контролем. Мы понимаем, какие страны сегодня являются основными поставщиками, мы оцениваем эпизоотическую обстановку в этих странах.
Мы видим, что в этом году по сравнению с прошлым годом есть небольшое снижение поставок за прошедшие три месяца. Но это, скорее всего, связано с изменениями логистических маршрутов.
При этом сама ситуация в Российской Федерации стабильная. Наш крупный бизнес уже давно занимается вопросами производства инкубационного яйца и выпускает около 80% этой продукции. Поэтому это направление достаточно спокойное. Мы быстро реагируем и понимаем, где мы можем с учетом эпизоотической обстановки открывать новые страны, новые предприятия. Мы находимся в постоянном диалоге с нашим бизнесом, для того чтобы оперативно отвечать на их запросы и реагировать на диверсификацию рынков.
Какие страны – основные поставщики инкубационного яйца в Россию?
Константин Савенков: Исторически сложилось, что это были страны ЕС. Однако сейчас эпизоотическая обстановка в Евросоюзе далеко не благополучная по высокопатогенному гриппу птиц. В 2021 году там было зафиксировано свыше 3900 вспышек, в этом году – уже более 1800 вспышек, поэтому рынок немного поменяется.
С учетом эпизоотической обстановки мы проводим регионализацию, в частности Европейского союза. На какие-то территории в государствах накладываются ограничения, какие-то оперативно, но с учетом уверенности, что эпизоотическая обстановка там нормальная, мы открываем. И, соответственно, открываем новые рынки. Например, сегодня открыто много предприятий Турции, разрешены поставки из Бразилии, Таиланда.
О ситуации с кормами для кошек и собак
Еще один острый вопрос – это корма для домашних животных. У Россельхознадзора есть масса претензий к импортным кормам. Как меняется ситуация?
Константин Савенков: Да, в последние два года у нас имеются достаточно серьезные претензии к нашим коллегам за рубежом.
По кормам для непродуктивных животных достаточно часто сталкиваемся с таким понятием, например, как отсутствие заявленных компонентов. Мы провели инспекции в 12 странах. По их результатам в 2021 году мы 7 стран ограничили полностью. В процессе дальнейшей работы какие-то предприятия открыли, какие-то нет.
Часто фиксируем нарушения в кормах премиум-сегмента. Например, в составе корма заявлен ягненок. Когда мы проводим исследования в наших лабораториях, видим, что ДНК ягненка в продукции нет.
А что есть?
Константин Савенков: Есть разные компоненты, но ДНК ягненка может вообще не быть, его могут заменить, например, на большой процент куриного мяса.
За последние три года (с 2019 года) среднегодовые объемы поставок кормов для непродуктивных животных примерно составляют 160–170 тыс. тонн. И при этом фиксируем более 300 несоответствий по составу продукции.
Ведь мы проводим инспекции, чтобы быть четко уверенными, что данные корма проходят термическую обработку, что там находится именно то, что заявлял производитель. Это важно с точки зрения эпизоотического благополучия. На предприятиях по производству кормов используется мясо птицы, свиноводческое сырье. А эпизоотическая обстановка в европейских странах неблагополучная. И мы видим, что на предприятиях не соблюдаются температурные режимы. То есть это уже определенный риск.
И нам важно знать, каким образом государство, ветеринарные службы отслеживают безопасность продукции. Как они нам могут показать, что с тех территорий, где введены ограничения и нами, и Европейским союзом, например, по африканской чуме свиней, сырье не попадало для производства кормов? Или четко показать движение сырья? Ведь в Европейском союзе сегодня фактически на все мясное сырье отсутствуют ветеринарные документы. Они оформляются только на живых животных.
А какие-то документы есть?
Константин Савенков: Товаросопроводительные документы внутри Европейского союза. Если торговля осуществляется с третьими странами, там присутствуют документы. Но мы говорим о контроле перемещения мясного сырья внутри Европейского союза.
В России сегодня это четко и понятно – у нас есть система «Меркурий», которая отслеживает все подконтрольные нам товары на всех этапах: от самого начала, производства, и до конечного потребителя. Мы спрашиваем у наших коллег, подводя итог этой теме: «У вас нет документов. Если сегодня у вас нарушаются технологические процессы, как вы проводите сертификацию продукции? Как мы можем быть в этом уверены?»
И тем не менее они настаивают на том, чтобы продолжать поставки на территорию Российской Федерации?
Константин Савенков: Конечно, они заинтересованы в том, чтобы сохранить этот рынок поставок. И мы здесь являемся регуляторами и должны быть уверены в безопасности продукции, в том числе с эпизоотической точки зрения. Мы должны быть уверены в том, что внутри этих кормов. Это напрямую связано и с нашими покупателями. Для того чтобы и они были уверены, что, покупая сегодня корма премиум-сегмента, там правда находится то, что там заявлено.
Сегодня довольно много разных комментариев в социальных сетях от потребителей об отсутствии или о дефиците лечебных кормов на прилавках магазинов. Как вы относитесь к этой проблеме и насколько эти лечебные корма действительно лечебные?
Константин Савенков: Проводя мониторинг, мы также видим, что есть определенные вопросы к той информации, которая содержится на упаковках этих лечебных кормов. Такая продукция должна соответствовать тем нормам, которые закладываются, и отвечать тем требованиям, за которые покупатель платит деньги.
Стоит ли вопрос о регистрации таких кормов в каком-то дополнительном формате, как, например, ветеринарные препараты, ведь они заявляются как лечебные?
Константин Савенков: Да, это вопрос стоит рассмотреть более детально, я с вами согласен. У нас отрегулирована регистрация лекарственных препаратов, подлежат регистрации кормовые добавки, но они используются сегодня для продуктивных животных.
Знаете, к нам часто поступают обращения о том, подлежит ли, например, данный корм регистрации. И наш подведомственный институт проводит оценку таких кормов, исследует все компоненты, которые заявлены. Сегодня наша лабораторная база позволяет проводить полный спектр лабораторных исследований, и уже по результатам мы можем сказать, что это, например, лечебный корм либо это просто корм.
Либо это маркетинг.
Константин Савенков: Маркетинговый ход, который направлен на увеличение продаж. Тогда даем соответствующие заключение, что мы не видим, что этот корм лечебный.
О ситуации с кормами для сельхозживотных
Как обстоят дела с насыщением рынка кормами для сельскохозяйственных животных?
Константин Савенков: Этот вопрос очень важный, и не только в свете происходящих событий.
Сегодня мы видим, что предыдущий объем поставок сохраняется. При этом открываем новых поставщиков. Так, открыты предприятия в Китае, сейчас рассматриваются документы по Бразилии и ряду других стран.
Но сегодня возникают вопросы логистики, которые мы также помогаем бизнесу оперативно решать.
В Минсельхозе считают, что вопрос логистики временный, нужно просто время на то, чтобы перестроить логистические пути. Вы согласны с этим?
Константин Савенков: Да, согласен. Я надеюсь на то, что он временный. Но я могу сказать, что мы в последние буквально полтора месяца оперативно приняли ряд решений. Мы упростили процедуру оформления, фактически сделали бесшовные поставки через пункты пропуска с минимальным контролем.
Мы допускаем сегодня оформление по копиям документов. Отдельно заранее проводили работу с рядом стран, чтобы перейти на электронную сертификацию. И сегодня мы этим пользуемся, бумажные носители отменили более 15 стран, там, где есть интеграция с нашими информационными системами. То есть сегодня фактически группы товаров могут поступать без документов – они полностью в электронном виде. У нас для этого есть нормативная база, в которую внесены соответствующие изменения.
А что касается именно изменения логистических маршрутов, да, мы сегодня понимаем, что они меняются с учетом того, что ряд компаний уходит с рынка. Но мы находим возможности, как помочь бизнесу. Это не только касается импорта, но и экспорта. И мы должны поддерживать экспорт в тех же объемах из тех же стран и его расширять.
А что с контролем на границе? Снижен ли порог проходимости специальных контрольных процедур в новых реалиях? Может быть, работает какая-то временная схема?
Константин Савенков: Временная схема работы как таковая не требуется, потому что те информационные системы, которые уже были до этого внедрены, направлены на то, чтобы независимо от сегодняшней ситуации нашему добропорядочному бизнесу дать зеленый свет. То есть более легкие условия для поставки. Это электронная сертификация, это электронная очередь, которая сегодня существует в программе «Аргус». Можно заранее подать сведения, в какой пункт пропуска вы въедете. Это сегодня, как я говорил, бесшовное прохождение грузов через пункты пропуска внешнего контура. Это электронное взаимодействие с другими системами, где идет оперативный обмен сведениями и принимается комплексное решение о том, что груз проходит и может использоваться по назначению с минимальным контролем и так далее.
О ситуации с ветеринарными препаратами
Еще один острый вопрос – это обеспеченность российского рынка ветеринарными препаратами. Как вы оцениваете эту ситуацию?
Константин Савенков: Мы оцениваем ситуацию сегодня как достаточно стабильную. На протяжении последних лет в России активно развивается производство своих ветпрепаратов.
Подведомственный Россельхознадзору Федеральный центр охраны здоровья животных (ФГБУ «ВНИИЗЖ») всегда занимался производством вакцин. Плюс частные компании занимаются как производством вакцин для птиц, так и препаратов химфармы.
Само развитие нашего аграрного комплекса требовало своевременного развития данного направления.
При этом, конечно, у нас крупные агрокомпании используют зарубежные препараты.
Отмечу, что для российских производителей ветпрепаратов мы хотим изменить алгоритм регистрации. Мы понимаем те болезненные места, которые они нам обозначили, просмотрели все нормативные документы. Речь о сокращении сроков регистрации, смягчении требований. Мы сформировали пакет предложений, которые далее направили на согласование. Наши предложения нацелены на то, чтобы существенно облегчить саму процедуру введения нового препарата в оборот.
Поэтому мы здесь идем в ногу с нашим бизнесом, понимаем, где можем ускориться, для того чтобы обеспечивать аграрный сектор современными препаратами – как иммунобиологическими, так и химфармой.
Химфарма – это антибиотики, правильно я понимаю? Как здесь ситуация складывается?
Константин Савенков: Скажу, что наши производители чувствуют себя достаточно хорошо и уверенно, и многие препараты используются нашими аграриями разного направления, поэтому мы видим ситуацию достаточно стабильной.
О ситуации с проверками
В этом году снижен порог контрольной активности в отношении проверок предприятий. Насколько проводимая цифровизация в Россельхознадзоре может компенсировать риски для потребителей?
Константин Савенков: Я думаю, что снижение порога проведения проверок – это не новый шаг, потому что у нас были уже определенные ограничения по проверкам, связанные с COVID-19. Также у нас определенные сектора экономики, я имею в виду малый и средний бизнес, попадали под каникулы и ранее.
При этом мы очень активно используем наши системы. Именно информация в этих системах, перепроверенная неоднократно, является основанием для того, чтобы инициировать проведение той или иной проверки. Если сегодня принято решение об отсутствии выездных проверок, то мы можем проводить. И проводим проверки с помощью наших систем. То есть мы понимаем, на что обратить особое внимание, какие принять меры административного воздействия.
То есть как таковых изменений в этом году не будет, потому что была большая подготовительная работа?
Константин Савенков: Изменения будут, поэтому принято соответствующее решение о том, что будут определенные каникулы. Конечно, придется где-то перестроиться. Но мы сегодня направим силы на информационное отслеживание, для того чтобы быть уверенными в соблюдении эпизоотического благополучия, чтобы предприятия тоже чувствовали, что контроль никуда не ушел. Это не какой-то жесткий контроль, но он существует, просто в другой форме.
